|
|
| | Воспоминания 12
|
| |
Н.A. Прахов и Михаил Александрович Врубель, часть 12
- 12 -
... К. А. Коровин привез с собой сборник стихов и прозы символистов — "Rose et Croix" ("Роза и крест"). Как-то в дождливый осенний вечер он стал толковать нам о замечательной выразительности символических, декадентских стихотворений и в доказательство тут же сочинил:
Паутина. Пусти меня,
Я не могу быть с тобой!
Болото. Стены пустой улицы.
Дождь мне бьет в лицо,
Где моя шляпа?..
Могла лгать!..
У него пошлое лицо!
Михаил Александрович не вытерпел — предложил всем присутствующим написать "декадентское" стихотворение, и сам, глядя на заливаемые дождем стекла окон, написал:
Бурые, красные, желтые, бурные
Листья кружатся во мгле...
Речи несутся задорные, шумные,
Лампа пылает на чайном столе.
При мне М. А. Врубель сочинил архитектурный проект двухэтажного флигеля во дворе мамонтовской усадьбы, на Садовой. Он был своеобразен по стилю и декоративным деталям обработки верха небольшими львиными головами. Чтобы как-то связать эту постройку с большим домом, выходящим на улицу, он задумал поместить на воротах львиные головы. В "большом кабинете" мамонтовского дома Михаил Александрович начал лепить модель, для того чтобы выполнить их в майолике. Сбил большой комок глины и быстрыми движениями рук стал придавать ему вид львиной головы. Местами работал большой стекой, решительно снимал лишнюю глину, но больше — руками. Потом, когда в основном львиная маска была закончена, внимательно посмотрел на нее и отхватил ножом, по обеим сторонам, те места, где другой художник стал бы лепить гриву. Скульптура получилась сразу характерная для льва, монументальная, напоминающая ассирийскую.
Хорошо запомнились работы Врубеля, которые мне посчастливилось видеть в период их созидания (в течение 1891 — 1896 гг.). Это прежде всего вполне реалистический и очень похожий портрет инженера К. Д. Арцыбушева — друга С. И. Мамонтова и его сотрудника по правлению Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Арцыбушев изображен в своей характерной позе человека, сидящего за письменным столом и о чем-то серьезно размышляющего. На фоне портрета видна скульптура Врубеля— голова "Демона". Вторая большая работа — его портрет С. И. Мамонтова . Он был написан позже и в совершенно другой манере. Это не случайность, не "выверт" Врубеля [Выражение А. Н. Бенуа.], а вполне сознательное разрешение художественной задачи: диаметрально противоположные характеры — Арцыбушева и Мамонтова — нельзя было писать одним и тем же приемом. Сосредоточенное размышление одного и волевое напряжение другого надо было передать по-разному.
... Летом того же 1896 года в Нижнем Новгороде должна была открыться "Всероссийская промышленная и сельскохозяйственная выставка" с художественным отделом. С. И. Мамонтов обратил внимание министра финансов С. Ю. Витте на то, что планировавшие выставку правительственные органы богато представили Сибирь и упустили из виду север европейской части России, таящий в себе большие природные богатства. Промах был серьезный, и значительная доля ответственности падала на министерство финансов, но С. Ю. Витте нашелся и предложил построить павильон Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Так возник новый отдел выставки — "Крайний север". Павильон был построен по проекту К. А. Коровина. В основу его взят деревянный сарай норвежской фактории с крутой, высокой крышей, сплошь застекленной для данного случая. К. А. Коровиным были написаны для павильона великолепные декоративные панно, самое большее из которых — "Екатерининская гавань" — мы вдвоем превратили в подобие диорамы: с помощью рогожи и дранок вылепили крупные камни переднего плана, связав их в пропорциях и раскраске с тонами живописи, а на этих камнях рассадили чучела разных северных птиц — чаек, тупиков, гагар и т. д., которые набивал безвестный повар архангельского губернатора А. П. Энгельгардта.
Инициатива С. И. Мамонтова в деле улучшения художественной стороны Нижегородской выставки северным павильоном не ограничилась. Он заметил, что в стоящем рядом с отделом "Крайнего севера" павильоне "Художественного отдела", в концах длинного и высокого зала, пустуют два великолепных огромных места под крышей. При первой деловой встрече с министром финансов С. И. Мамонтов посоветовал заполнить эта места какими-нибудь декоративными панно. Далекий от искусства министр предложил ему самому позаботиться о привлечении к этой работе какого-нибудь художника. Получив такое полномочие, Мамонтов немедленно заказал от себя М. А. Врубелю написать два панно на выбранные им самим темы. Как раз в это время в литературном и театральном мире производила сенсацию написанная красивыми стихами пьеса французского поэта и драматурга Эдмонда Ростана "Принцесса Греза". Врубель, прекрасно знавший латинский и французский языки, увлекся этой сказочной рыцарской драмой и сказал, что напишет на одной стене "Принцессу Грезу", как общую всем художникам мечту о прекрасном, а на противоположной — "Микулу Селяниновича", как выражение силы земли русской. В Москве им были сочинены все эскизы. "Принцесса Греза" удалась Врубелю сразу, а над "Микулой Селяниновичем" ему пришлось поработать, в поисках наибольшей выразительности двух действующих фигур — крестьянина и богатыря Вольги.
... В начале лета 1896 года Врубель приступил к работе в Нижнем Новгороде. Панно "Принцесса Греза" было подготовлено им еще в Москве, где он писал его в гончарной мастерской С. И. Мамонтова, за Бутырской заставой. Теперь его только натянули на подрамник, соответствующий размерам и форме отведенного места. Над этим панно Михаилу Александровичу пришлось поработать немного — только заполнить пробелы верхней, дуговой части холста и поправить кое-где места, по краям случайно поврежденные при наколачивании на подрамник. Панно это сразу связалось со стеной здания в композиции, стильном рисунке и колорите. Труднее давалось другое панно — "Микула Селянинович". Холст для него был натянут новый, и Врубель сразу стал намечать углем окончательную редакцию композиции, не прибегая к обычному приему рисования по клеткам. Сохранив, в основном, композицию третьего эскиза, он несколько раз менял поворот главной фигуры, стараясь придать ей максимальную выразительность в движении, повороте головы и выражении лица крестьянина-пахаря, победившего варяжского богатыря, удивленного этой победой.
Среднего роста, на высоких подмостках, рядом с намеченным в контурах гигантом, Михаил Александрович казался пигмеем. Часто приходилось ему слезать по зыбкой лестнице, чтобы проверить снизу всю композицию, главным образом — перспективное сокращение фигур. Молча смотрел он с разных точек, потом подымался снова, стирал тряпкой отдельные места и продолжал энергично работать. Вот спокойно стоящая лошадь, запряженная в соху, взмахнула хвостом, отгоняя назойливых оводов, вот подпрыгнули и полетели низко над пашней грачи, напуганные шумом копыт богатырского коня. Все эти реалистические детали появлялись мгновенно на глазах немногих зрителей, и моих в том числе. Внизу в это время плотники стучали топорами и молотками, сколачивали стенды для станковой живописи, которую начинали уже устанавливать на готовые места. Этот шум нервировал Врубеля. А еще больше, когда он спускался посмотреть на работу, раздражали долетавшие до него обрывки критических замечаний старых художников, начавших понемногу съезжаться в Нижний Новгород, чтобы проследить за развеской своих картин. Они не стеснялись в выражениях по поводу "безобразия декадентских панно".
К. А. Коровину и мне стало ясно, что оба врубелевские панно своей оригинальностью и свежестью письма и красок в буквальном смысле "убивали" расставленные внизу в золоченых рамах произведения других художников. Принципиальная борьба новых, еще не вполне сложившихся направлений в искусстве с традиционными формами неожиданно разгорелась в Нижнем Новгороде помимо воли и желания М. А. Врубеля. Полномочие на украшение стен художественного отдела выставки, данное министром финансов С. Ю. Витте С. И. Мамонтову, и заказ им двух декоративных панно Врубелю не было официально согласовано с Академией художеств, считавшей себя хозяином художественного отдела. Академия обиделась и, не имея возможности спорить с вошедшим в большую силу министром финансов, решила подвергнуть специальному жюри декоративные панно Врубеля, что и было поручено поехавшим для этой цели в Нижний Новгород "маститым" художникам.
1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|12|13|14|15|16
 М.А. Врубель. Герб рода Врубелей. ОР ГРМ, ф. 34, ед. хр. 11 |  В.А. Серов, М.А. Врубель, В.Д. Дервиз. 1883 |  М.А. Врубель в кабинете коллекционера Я.Е. Жуковского. После 1899. ОР ГРМ, ф. 34, tl. хр. 74, л. 1 |
|
|
|